Я села делать работу по brändit, но вместо этого дописала главу.
Я мурлыкала себе под нос марсельезу (почему я ее до сих пор помню) и состояние было крайне упоротым.
читать дальше
12. Братство айч-ара заявляет о себе. Где мои бабы?
Налии ужасно хочется спать, и у нее есть всего пара часов на то, чтобы отдохнуть. Но не получается даже просто сомкнуть веки и подремать. Мандражит, сердце колотится в груди как бешенное. Завтра, вернее, можно сказать, уже сегодня, они отправятся спасать Кимми. И как всегда, план шит белыми нитками. А когда у них было по-другому? Возможно, завтра, их поймают. И лучше даже сейчас не думать о том, что все, кто будет участвовать в этой операции, попадут под раздачу. Хуже всего, конечно, придется ей − она же пришелец, странник. Но и этим ребятам достанется.
Раньше было проще. Она собиралась всего лишь втереться в доверие к местным, к тем, кто еще не был полностью ослеплен местной пропагандой. Собрать такой разгром-отряд, выхватить свою подругу из лап тюремщиков, и, радостно помахав всем рукой, вернуться к своей компании. Показала я вам радости жизни простых тинейджеров? Дошло до вас, что не все мы, странники − зло? И почти развязали мы тут такое маленькое восстание, все, всем спасибо, не скучайте, не поминайте лихом!
Но шли дни, она только и занималась тем, что вербовала себе новых помощников, рассказывала им о том, как жила сама, про своих друзей. А они − вначале вяло и неохотно, но затем точно так же увлеченно, стали рассказывать ей о себе. И вот теперь она уже не может видеть в этих людях один лишь только обратный билет из Сьюма.
Взять хотя бы ее «круг доверия», ну разве может она оставить всех их жить в таком аду? Залвин, который так внимательно ловит каждое ее слово, для которого теперь все что делают в других мирах − априори хорошо и интересно; эта суровая, жесткая, до ужаса правильная Залн, при этом, довольно умная и справедливая, которая относится к ней, Налии, как к младшей сестре, которая всегда стоит грозной тенью у нее за плечом, настороженно всматривается в лица новоприбывших адептов «братства Айч-ара» (интересно, чья это была идея так назваться?), готовая в любую секунду отреагировать, пустить в ход свои кулаки или оружие; эти забавные близнецы: Золлан решительная и собранная, Зэлла − наоборот, слегка легкомысленная любительница поболтать ни о чем (вначале, она казалась Налии очень замкнутой, но как оказалось, просто раньше ей не попадался подходящий собеседник, простой житейский треп тут не уважали), такие разные по характеру, но одинаково обожающие пошлые шутки и разговоры про секс. И Зи-Эл. Зил. В нем, в отличие от остальных, она не могла назвать ни одной черты, делающей его по-своему славным, или упаси бог, милым. Скорее, напротив. Они не доходили до открытых конфликтов − уж слишком оба старались держать себя в руках, но без регулярных столкновений, сопровождаемых сжатыми кулаками и напряженным молчанием, было не обойтись. Но ко всему привыкает человек и даже это напряжение между ними уже казалось Налии чем-то таким домашним и уютным. Конечно, в моменты затишья. Вообще, про Зи-Эла следует рассказать подробнее.
Налия с трудом могла удерживать в голове, что он тоже на их стороне. Что он спасал ее не один раз. И что у него были более веские причины, чтобы переметнуться, куда более серьезные, чем у всех собравшихся.
Зи-Эл не смеялся вместе со всеми, когда Налия рассказывала очередную безумную историю. Он не притрагивался больше к айч-ара, хотя это-то было правильно, их запасы − вовсе не бездонны, а чем еще можно будет проверять новых последователей на верность?
Однажды, когда в редкий свободный час, она сидела и рисовала авторучкой на обрывке газеты медузу, и все столпились вокруг нее − рисование, как и всякое другое искусство здесь давно уже считалось тратой времени, и кое-кто даже восхитился: ну надо же, а ведь красиво, Зил, до этого молча сидевший в стороне, вдруг встал, зло бросил, что они тут ерундой занимаются, и забыли, в каком серьезном положении все оказались, − он явно собирался сказать намного больше, но вышел, хлопнув дверью.
− Зелвитт тоже постоянно рисовала… всякое… − осторожно шепнул Залвин, − Вы помните?
Настроение у всех было испорчено.
Налия знала, что сейчас Зи-Эл стоит на черной лестнице и буравит взглядом стену. И что если она попробует подойти и поговорить с ним, из этого не выйдет ничего хорошего. Он будет до последнего изображать из себя статую, и лишь глаза будут злые, бешенные. В итоге, он психанет, схватит за плечи и прижмет ее к стене, они будут долго смотреть друг на друга, пока он не процедит сквозь зубы «ты ничего не знаешь», и не уйдет, а она лишь будет стоять, глупо смотря ему вслед, и почти физически ощущать ярость Зила, которая осталась висеть в воздухе, всего лишь ее малая толика, но явственно ощутимая. Как жар от огня.
Налия не может различить, что именно ему хочется уничтожить − Сьюм, или вообще все живое. Судя по всему, второе. И даже сложно представить, что та ночь, на болотах у Саат-хо, когда они с ним сидели и смотрели на звезды, не говоря ни слова, и когда тишина была такой мирной, не гнетущей, когда они с Зи-Элом, тем самым Зи-Элом! Лежали рядом в кузове, пьяные, и он, тот самый Зил, прижимал ее к себе, хотя выглядело это так, словно он намеревался переломать ей все кости, она еле-еле устроилась так, чтобы можно было дышать, но тем не менее.
И вот этот самый Зи-Эл, что так жаждет мести, запрещает им действовать. Это уже ненормально. Это всего лишь вопрос времени, что кто-нибудь заподозрит неладное. Кто-нибудь обязательно проговориться или намеренно предаст − ну не бывает такого, что появляется этакая чокнутая особа, заявляет, что так жить нельзя, и все тут же ей верят и дружно бегут под ее знамена. Все шло даже слишком гладко. Вот-вот, поймают их, а они даже ничего не успеют сделать… Не успеют вытащить Ким. И как только она заводила этот разговор, и ее, между прочим, все остальные, поддерживали, Зил зверел. И снова этот взгляд, готовый прожечь насквозь.
− Тебя просто убьют без разговоров, неужели не понятно?
Вот беда-то. Итак, рано или поздно их обнаружат, если тут сидеть, прятаться и боятся.
И вот, наконец, − первый тревожный звоночек. Не так далее, как этим утром, в их штаб неожиданно заявилась Роззен с отрядом сьюмменсов. Они направлялись к границе, там все продолжались какие-то беспорядки, о чем регулярно сообщала местная пресса (вот, даже саат-хо уже что-то делают!). Их было в штабе трое, с Залн и Зи-Элом, к счастью, все улики − бочки с айч-ара, плакаты, записи, было припрятано. Но все равно, этот визит был неожиданным. Залн, всегда такая собранная, вдруг растерялась, заслышав шаги и недовольный окрик:
− Чем тут занимается верхний отряд? Почему не на посту?!
Налия так вообще застыла на месте, не зная, куда и бежать. Но тут, Зил схватил ее за плечи и втолкнул в морозильную камеру, которую так некстати недавно починили.
− Мы закончили с работой на сегодня, − доложила Залн, опомнившись. И, правда, они тут, бедные, вообще не спят, помимо подготовки к восстанию, еще и свою регулярную работу исправно делают, и на обязательные тренировки ходят… − мы готовы показать вам результаты…
Налия в камере мысленно заклинала, чтобы все поскорее убрались, ну или уже нашли бы ее, лишь бы выйти уже из этого холодильника. Просто замечательно, сейчас она замерзнет заживо, вот вам и вся революция… Хотя неизвестно, что хуже, замерзнуть, или попасться сьюмменсам? Нет, наверное, второе хуже.
− Сотрудник, отвечайте на заданный вопрос! Что вы делаете в данном помещении, в здании, предназначенном под снос?
− Мы посчитали, что решение это было поспешным, и этот блок может быть полезен верхнему отряду, − слышит она голос Зи-Эла, спокойный, уверенный. − Аппараты прошлого поколения, но работают исправно, и если мы будем расширять нашу деятельность… − шаги удаляются.
Они уже уходят? Может быть, ей можно будет выскочить на секунду, погреться? Нет, же, идиотка, о чем ты думаешь!
Шаги возвращаются.
− Правда, морозильная камера работает слишком мощно, − это снова Зи-Эл. − Залвин отморозил себе руку, пробыв там полминуты.
− Залвин, − презрительно усмехнулась Роззен. − Я до сих пор удивляюсь, как его не оставили в среднем отряде.
− Полагаю, в работе, где требуется применение силы, от него не было бы толку, − подчеркнуто вежливо ответил он.
− Хорошо, а что на нижних этажах? − поинтересовалась она.
Тут Зилу вдруг как будто бы изменяет уверенность.
− Там мы еще не успели разобрать все… Я думаю, тут мы можем показать…
− Сотрудник Залн, сейчас же проводите меня туда! − скомандовала Роззен. − Вы, − обратилась она к сьюмменсам, − обыщите другие этажи.
Спустя минуту, дверь ее ледяной тюрьмы распахнулась, Зил вбежал в нее, набросил на плечи Налии, уже совершенно не соображающей что происходит, и даже слегка посиневшей от холода, свой форменный пиджак, застегнул молнию до подбородка, мимоходом повернул рубильник на минимум и вылетел за дверь.
Стало немногим, но лучше. И все равно, она совершенно не помнит, сколько времени прошло, пока они отделались от начальства, пока вытащили ее. Она помнит только что очнулась, сидя на столе, закутанная в плед, и Зи-Эл разминал ей плечи, со всей силы. И так страшно больно, что по щекам невольно стекают слезы, когда-то она была за городом, в гостях у знакомых, и там заблудилась в лесу, проторчала на морозе несколько часов, так вот, это были мелочи. Она скривилась, но сказала твердо:
− Зил, пожалуйста, перестань меня ломать.
А потом приехали остальные, и они разогрели печь. Налия предположила, что из айч-ры мог бы получиться глинтвейн, жалко только что специй нет, и оказалось права. И когда она согрелась, ей вдруг стало так хорошо. Они все отдали ей свою верхнюю одежду, так что теперь было ей тепло как в раю. Все-таки отличная у нее команда, вроде недавно знакомы, а все равно… Даже Зил. Вообще, приятно конечно, когда тебя спасают. Ну да, кого-то может, спасают красиво, вынося на руках из горящего здания, торжественно вывозя с поля битвы на вороном жеребце, бережно держа в крепких объятиях, а вовсе не закрывая в холодильнике. Но она не жалуется, так подумать, есть и в этом какая-то своя особая, житейская романтика…
− Ты же мог ее заморозить! − негодующе воскликнул Залвин.
− Ну конечно, лучше, если бы Роззен нашла ее, помнишь сам, что в Центре происходит? − хмуро ответил Зил. И тут же поспешно умолк, понял, что сказал лишнее. Налия моментом очнулась от своей дремы и внимательно посмотрела на него.
− Ты все еще дрожишь, − он снова сжал ее плечи.
− Зил, заканчивай меня ломать, − отрезала она. − И мы должны немедленно придумать, как вытащить Ким, что-то не верю я тебе больше насчет «относительной безопасности».
Вот пусть ее рыцарь придумает что-нибудь получше, чем в морозильник ее заталкивать. Иначе она сама будет действовать, и пусть это хоть к уничтожению вселенной приведет.
Рыцарь тогда ничего не ответил.
− Скорей бы разобраться со всем, − мечтала она. Что будет в случае провала, она даже боялась представить, и поэтому не позволяла себе думать об этом. Потому что если задуматься, то снова придет страх, от которого жилы холодеют (а с нее холода уже хватит). От которого цепенеет сознание, от которого ты готов превратиться в жалкое дрожащее создание, совершенно не на что не годное. Нет, нужно настраиваться на благоприятный исход. Они спасут ее подругу, сравняют Сьюм-центр с землей, отправят Роззен и всех ее прихлебателей в загон с трихосомусами, заключат мир с саат-хо, и откроют первый бар в Сьюме. Она сама придумает название. И портал найдется, и всю компанию сюда позовут, она уже даже знает, кто с кем найдет общий язык… А они с Зилом будут так же сидеть, посматривать друг на друга, и их глаза будут говорить «вот убил бы на месте», до чего хорошо-то!
Так она и заснула в тот день, полная радужных надежд. А все еще долго сидели, разговаривали приглушенными голосами.
Только Зи-Эл молчал. Он не притронулся к айч-аре.
− Безумие, − думал он. − Безумие, то, что мы собираемся сделать.
− Но это то, что ты давно хотел сделать, − возразила его невидимая для всех собеседница.
Он снова смотрел в пустоту отрешенным взглядом.
− Ох, знаю, опять ты делаешь вид, что не слышишь меня, − она укоризненно покачала головой.
− Я все время представляю, как они сначала душат друг друга, а потом начинают сдирать с себя одежду, вот прямо так и вижу, а ты? − спросила Зэлла у своей сестры.
− Ой, вот это тебе надо было в центре санитаром работать, мигом бы вписалась в коллектив! − хихикнула Золлан. − Стоп, а это идея…
Зэлла неуверенно косится на Зи-Эла.
− Да, он будет в ярости, − подтверждает ее сестра. − Но я вот вообще не вижу другого варианта, как в Центр пробраться. Налия, конечно, захочет участвовать…
− Они точно вцепятся друг другу в глотки, а потом…
− Она будет бить его по лицу, а потом он прижмет ее к стене… Поверить не могу, что мы бы и дальше никогда не напиться никогда не начать разговаривать вот так!
Нет, как уже можно было понять, Зи-Эл был не из тех, кто бежит от опасности. Но он терпеть не мог непродуманных планов. Все у него было тщательно выверено и просчитано. Так было всегда.
В шестнадцать лет, в жизни его все было просто, его намерения были ясны, как лампы в их учебной лаборатории. Он перейдет в верхний отряд, как только ему исполнится двадцать один. Он будет сражаться за Сьюм − с дикарями Саат-хо, с пришельцами, да с кем угодно. Из него будет отличный воин, отличный сотрудник верхнего отряда − все наставники в голос об этом твердят. У него − отличная физическая подготовка, он целеустремленный, с интеллектом тоже все в порядке, отличная успеваемость по всем предметам. У Зи-Эла была идеально правильная жизнь, и он считал ее таковой с тех самых пор, как себя помнил.
Пока не появилась Зелвитт.
И его идеально правильная жизнь полетела ко всем чертям. Он начал сомневаться. Он начал совершать откровенно глупые поступки. Его разум начал подводить его.
А потом Зелвитт забрали у него. Она погибла, и в этом были виноваты все − наставники, власть, их законы, их обеты − те самые, что он так уважал, которые так ревностно соблюдал.
Узнав о случившемся, он разбил руку о стену. До изнеможения он колотил кулаком о бетон, не обращая внимания на боль. Не правой, левой − ведь правая рука была его рабочей, и он не мог позволить себе повредить ее. Это была последняя слабость, которую он себе позволил, и даже тут нельзя было полностью отдаться на волю эмоций. Даже тут следовало включить холодный расчет.
Когда Роззен, тогда еще не директор Центра, а всего лишь руководитель их учебной группы пригласила его к себе в кабинет, и, внимательно всматриваясь своими колючими глазами ему в самую душу − от нее не укроется ни одна затаенная мысль, ничего, сказала:
− Я знаю про твою…хм, подругу. Это нормально, что в твоем возрасте человек еще не понимает истинных ценностей, не разбирается в людях, в своих привязанностях. Но Зи-Эл, ты должен понимать, что Зелвитт была…
− Слаба, − закончил он за нее, как и полагалось, добавив отвращения в голос, когда произносил это слово: в Сьюме было что-то вроде преступления быть слабым. И если речь шла лишь о физическом здоровье, это было еще полбеды.
− Правильно, − она одобрительно кивнула головой, но смотрела все еще недоверчиво.
− Она была слаба, − уверенно произнес Зил. − А слабые люди не приспособлены к жизни, они помеха для нас, и как и пришельцы, как зависимые от веществ. Им не место среди здоровых людей Сьюма.
Роззен смотрела на подростка, сидящего перед ней. Он вроде бы говорил искренне, зеленые глаза сверкали нетерпимостью ко всем вышеупомянутым порокам. Этот парень сразу показался ей надежным, как только она увидела его, два года назад, когда его, и других его ровесников, отделили от семей, для формирования в отряды. Она никогда особенно не присматривалась к нему: такие, как этот Зи-Эл обычно не доставляют проблем. Этот скорее будет звездой своего класса и раньше других вступит в верхний отряд. Но если верить слухам, что он с той девчонкой…
− А что у тебя с рукой, Зи-Эл? − спросила она.
Парень пожал плечами.
− Кое-кто из моего отряда предположил, что я тоже… из этих… Зелвитт сидела со мной на некоторых лекциях. Я доказал им, что это не так. Я могу вернуться на занятия?
И в самом деле, она видела пару разбитых носов и несколько красочных фингалов у мальчишек из его группы. Не придала значения, это вполне нормально, в их-то возрасте, что ребята вымещают агрессию друг на друге.
− Можешь идти, Зи-Эл. Должна сказать, если будешь продолжать в том же духе, сможешь без проблем вступить в верхний отряд.
Он расправил плечи, по лицу его буквально на секунду пробежала тень самодовольства, видно было, что ему приятна похвала. Нет, с этим парнем точно все в порядке, но надо бы проверить остальной класс.
− Я убью вас всех, − подумал он, слегка склонив голову, как это было принято, при общении с наставниками и учителями. Но когда он поднял глаза, в них не отражалось ни тени этой преступной мысли. Лучший ученик, будущий блестящий работник, образцово-показательный гражданин Сьюма уверенной походкой вышел в коридор. Отправился продолжать свою идеальную жизнь, завоевывать победы в состязаниях, похвалу учителей. Он ни на секунду не позволил своим тщательно запрятанным мыслям вылезти наружу.
Он копил в себе ярость, ждал момента, когда можно будет дать ей волю. И незаметно, он наблюдал за своими одноклассниками. Не укрылось от него что Залвин, например, незаметно утаскивает из раздатчика сахарные ампулы. Что за ним числится еще несколько мелких прегрешений. Что парень из параллельного класса тайком пишет карандашом в блокноте «ненавижу Сьюм», а потом стирает. Что вот эта девушка, вообще бывший странник, и с той операции она все явно не в себе. А вот этот мальчишка, возможно даже не бывший странник, а настоящий, но скрывает это. Примеров было множество, он специально выбивался в старосты, старался узнать как можно больше народу. Он следил за каждой жертвой несколько дней, дожидался, чтобы они замечали это и начинали сходить с ума от страха.
− Я не сообщу о тебе, − говорил он, наконец, сотрясающемуся мелкой дрожью соученику, подкараулив его в безлюдном месте. − Но придет время, и я позову тебя. И ты очень пожалеешь, если не откликнешься.
Он тщательно и неторопливо подбирался к самому ядру системы, не позволяя себе ни одного неверного шага, ни одного рискованного поступка. Как и не позволял себе раньше, до того как в их группу пришла эта тихая странная девочка, которая непонятно как но перевернула его мир вверх тормашками. С ее непонятными мечтами, с ее неожиданными высказываниями, с этой ее робкой смущенной улыбкой. Наставники называли ее опасной сумасшедшей, они боялись, что она нанесет вред всей группе, посеет хаос и ложные идеи в их головах. Какая там из Зелвитт опасность, она была такой робкой, такой слабой, и все остальные над ней только смеялись.
Однако ей действительно удалось посеять хаос. И где − в его, Зи-Эла, рациональном, идеально правильном мире. Звезда класса и эта сумасбродка.
Зи-Эл стал пропускать тренировки. Он стал видеть цветные сны, и не отправился в Центр на обследования, − а ведь такие сны это один из симптомов, он мог оказаться странником! Других симптомов не было, но тем не менее. Он стал тревожнее, он стал совершать идиотические поступки, за которые прежний Зил просто убил бы сам себя.
Как-то раз, он шел на занятия, и услышал голос Зелвитт откуда-то сверху. Она сидела на крыше складского помещения, удобно скрестив ноги, и нет, чтобы прикрикнуть на нее, сказать, чтобы она слезала и немедленно отправлялась на учебу, нет, он почему-то оказался рядом. Он слушал весь ее бред − о том, что здорово иногда нарушать правила, и даже тоже смог увидеть в облаках, проплывающих мимо не просто облака, а лица, фигуры, машины. И когда на горизонте появились фигуры их руководителей, и они вот-вот и увидели бы их, и когда Зил заявил, что единственный разумный выход − это спуститься и извиниться за прогул, она вдруг рассмеялась, покачала головой, потянула его за рукав, настойчиво, с неожиданной для себя силой. Тут было что-то вроде чердака – небольшое пространство под крышей, туда-то они и свалились, он оказался сверху.
Это напоминало дурацкие игры, в пору вступления в пубертат − можно было получить девчонку, если сумеешь ее побороть, что, кстати, было, не так-то просто, они в Сьюме были такие же сильные и ловкие, а развивались и росли быстрее парней.
− Вот странное дело, − задумчиво произнесла она, все так же застенчиво улыбаясь, − похоже, что это ты победил меня, а все делать приходится самой…
У нее были слегка липкие губы, сладкие, в прямом смысле − у нее была привычка вскрывать сахарную ампулу и размазывать ее содержимое по губам, потому что ей хотелось подольше сохранить этот вкус.
Все это так не вязалось с обликом этой забитой тихой чудачки, что он поначалу растерялся. Девушки у него конечно уже были, − на самом деле Залн, Зелта, близнецы, и другие из его класса вовсе не привлекали его, но надо же было показать, кто тут альфа-самец. Вопрос статуса. Демонстрация собственной силы.
А тут все было совершенно иначе. И почему-то нелепость всей ситуации, риск быть обнаруженными лишь добавляли удовольствия. Взгляд у Зелвитт как всегда был такой невинный, но что-то такое лукавое пробегало в ее больших серых глазах. У нее были такие хрупкие тонкие руки, как у ребенка, которыми она уже успела расстегнуть его куртку, забраться под майку.
− Ничтожный из меня соперник да? − проговорила она, и в голосе ее не было ни малейшей досады от этого факта. − Это не то, что с Залн, правда?
− Нет, − и откуда ей все известно?
− Ненавижу эту форму, − она извернулась, стащила с себя бежевую куртку, швырнула ее в дальний конец чердака. Уселась на него сверху. Ей явно хотелось избавиться от всей одежды, но она еще стеснялось. Интересным образом сочетались в ней застенчивость и такое своеобразное тихое бунтарство. Именно последнее зажигало в ее глазах те самые лукавые огоньки.
А он в тот момент думал о том, что ему плевать на то, что скажут по поводу их прогула. Плевать на наставников вообще. И на учебу. На весь Сьюм. И что он совершенно не против, того, чтобы в его жизни и дальше все переворачивалось с ног на голову.
− А ты знаешь, я − странник, − сказала она, как ни в чем не бывало, как будто это какой-то сущий пустяк. − Но никто этого не знает.
Но в тот момент Зилу и на это было плевать. Лишь нехорошее предчувствие − смутное ощущение надвигающейся беды на секунду промелькнуло перед глазами.
Если бы он не позволил себе расслабиться. Если бы он и дальше оставался настороже. Он бы смог защитить ее, его ума бы хватило, чтобы скрыть ее ненормальность от остальных. Она бы сейчас вполне могла быть жива. Она бы адаптировалась, наконец.
А теперь ему только и остается что мстить.
Тогда, разбив себе кулак о стену, он поклялся, что больше не позволит себе сорваться, никогда. Прежний Зи-Эл, человек-робот вернулся. И жизнь его снова была безупречной и рациональной. Пока не появился очередной человек, чтобы внести в эту самую жизнь, в его тщательно продуманный и выверяемый план мести, хаос.
В частности он сам виноват. Когда с ним связался бригадир четвертого среднего отряда, доложил о поимке двух пришельцев, странников, когда он увидел на экране ее, она тогда была без сознания, он зачем-то спросил, для чего пришлось пленницу вырубать. Услышав подозрения о ее эукторской природе, он велел доставить ее сюда. Вторую девушку он не видел, но хорошо слышал: она ругалась и сыпала проклятиями. Эукторов Зил видел не раз, и отличил бы их сразу от обычных странников. Причем сам он не понимал как, ведь они были такие разные, но, тем не менее, если бы она была эуктором, пусть даже неинициированным, он бы сразу это понял. Зачем ему понадобилось проворачивать эту авантюру, он и сам понятия не имел.
Нет, у нее не было ничего общего с Зелвитт. Разве что − они обе − странники, и любят рисовать. И обе немного «того». Но в остальном − как небо и земля.
Она − ненормальная.
Она никак не может осознать, что они тут не в игры играют.
Когда они находятся в одном помещении больше десяти минут, ему с трудом удается держать себя в руках.
Он никак не может уяснить, каким образом ей удалось склонить на свою сторону столько народу. И Залн, Залн − последний человек, которого он ожидал увидеть среди союзников!
И все радостно следуют ее безумным планам. Навестить саат-хо. Носиться по болотам, перевозить запрещенные вещества, есть неправильных петухов, тьфу. И Зи-Эл понятия не имеет, почему тем утром они проснулись в обнимку.
Он вообще уже очень давно не понимает что происходит.
Когда они в очередной раз из-за чего-то поспорили, и он уже разъярился настолько, что вот-вот и впечатал ее в стену, в штаб неожиданно нагрянула Роззен.
И только тогда мотив Зила оформился, обрел слова.
− Я не позволю им тронуть ее, − подумал он. − Скорее когда-нибудь прибью сам, собственными руками.
***
И тоже он думает в то утро, когда они собираются на столь опасное дело. Все, как ни странно веселы: братство Айч-ара наконец-то заявит о себе! Идиоты, неужели они все не понимают…
− Молодежи необходимо бунтовать, − со знанием дела говорит Налия. − Нарушать правила, ломать границы. Вот все и радуются, вам давно надо было начать подобный движ…
Она сама нервничает, но старается этого не показывать. А у Зила − снова то самое нехорошее предчувствие. Все нарастающее беспокойство, чувство тревоги. Залвин выглядит расстроенным, − его не берут на самое важное дело, вся его задача − стоять настороже.
− Да куда тебе! − орала на него Залн. − Ты не вырубить никого не сможешь, не убежать! Да я бы тебе даже на карауле стоять не доверила, ты же трус!
Налия поспешно схватила ее за локоть.
− Хватит, мы все справимся, не трогай его. Давайте уже отправляться, пока мы все тут не перегрызлись…
Под прикрытием темноты, − до рассвета еще несколько часов, едет по городу микроавтобус, у которого заблаговременно удалены номера. Едет неспешно, фары у него выключены. Ох, не попасться бы сейчас отряду сьюмменсов!
Автобус останавливается на одной из пустынных улиц, и они выбираются, семь человек бредут по городу, они идут долго, стараются двигаться как можно тише, пробираются проходными дворами, прячутся в тени домов, кустов. Они то и дело останавливаются, тщательно осматриваются, прежде чем продвигаться дальше. И вот, миновав несколько кварталов, они останавливаются у массивного многоэтажного здания в форме куба. Ждут. На первом этаже сидит человек в форме верхнего отряда и смотрит на часы. Когда они показывают ровно четыре, он поворачивает рычаг устройства сигнализации на «выкл.».
На улице семеро напряженно всматриваются в черные окна почтового отделения, наконец, они видят, как в одном из окон появляется фигура и кивает головой.
Им хотелось бы нанести урон по более важным точкам, но они куда надежней охранялись. Там у них не было «своих» людей. К тому же, эти точки были нужны лишь как отвлекающий маневр.
А здесь к тому же не было камер наблюдения.
Они крадутся к зданию, на них – вывернутая наизнанку форма верхнего отряда. Под куртками черная водонепроницаемая ткань, что делает их невидимыми в ночи. И вот тут-то они отрываются. Забрызгивают краской окна. Пишут на асфальте и на стенах разные угрозы. Налия тщательно выводит «БРАТСТВО АЙЧ-АРА» и «ПРОМЕНЯЙ ГАНТЕЛИ НА БУТЫЛКУ». Не самая умопомрачительная острота, но почему-то смешно всем, и в особенности ей самой. Закусывают щеки, стараются не перебудить своим хохотом весь город. Продолжают орудовать пульверизаторами. Всем это очень нравится, наконец-то можно выразить все, что у тебя накипело на душе. Почти у всех тут имеется зуб на Сьюм, на систему. Это очень приятно − разрушать. Они бы и стекла перебили, но нужно действовать тихо, и вот, они на скорую руку малюют половые органы, скалящиеся черепа, пишут бранные слова, и просто наслаждаются процессом.
Фигура вновь появляется в окне и машет рукой. Они поспешно собираются и бегут назад, к машине. Теперь они спешат, мчат как можно быстрее, Сьюм-Центр далеко, надо поторопиться.
Дежурный старательно смотрит на часы, выжидает около получаса. Затем он врубает сигнализацию, и та принимается очень противно пищать. Он нажимает тревожную кнопку.
− Высылайте сюда отряд, скорее! Банда вандалов! Скорее! − он изо всех сил старается, чтобы голос его был испуганным, как можно достовернее разыгрывает панику.
И вскоре автобус с мигалкой на крыше мчится по городу, у сьюмменсов давно уже не было ночных вызовов, да еще таких, как-никак порядок в Сьюме поддерживался исправно. Все переполошились не на шутку, и народу на вызов отправилось, как минимум, втрое меньше чем нужно для того чтобы разобраться с таким пустяковым случаем.
На другом конце города подвергается такому же нападению библиотека. И точно так же, спустя некоторое время дежурные (их тут двое) звонят в сьюммерию и страшно паникуют.
− Это точно, вторжение! Странники… пришлые… Целая армия! − захлебываясь кричат они, отбирая друг у друга трубку.
Залвин нервничает. Ему категорически не нравится его задание. Во-первых, потому что надо много ждать и ничего не делать, прозябать в полном неведении о судьбе остальных. Во-вторых, ему не нравится, что он должен стоять на посту один. Это его страшно нервирует. Никакой он не трус, вот был бы с ним сейчас хоть кто, он бы чувствовал себя куда уверенней. И волнуется он, конечно, ну а кто бы на его месте не волновался? Теперь, когда он узнал что есть и другая жизнь, такая занятная и интересная, ему вдвойне не улыбается пасть смертью храбрых. Или снова загреметь в Сьюм−Центр, чтобы тебе снова кололи всякую дрянь, от которой мозги как каша и все время тошнит… И за Налию он волнуется, и за остальных, раньше он бы ни за что не назвал того же Зи-Эла своим другом, тот скорее пугал его. Следил за Залвином, то и дело какие-то странные вещи говорил. Приду, мол, я за тобой, ты у меня на коротком поводке. Да и остальные его коллеги, соученики… Он никогда не чувствовал себя своим среди них, из-за своего плохого зрения, из-за своего крайне посредственного здоровья. Но последние недели сблизили их всех. Теперь даже в них, в тех, кого он всегда опасался и недолюбливал, он видел людей, и переживал за каждого кто сейчас бегал по ночному городу.
− Спокойно, − говорит он сам себе, настороженно всматриваясь вдаль. − Все будет хорошо…
Он еще и не спал несколько суток. Просто не мог. И потихоньку прикладывался к айч-аре, пока Зил не заметил этого, и не пригрозил вообще отстранить его от дел.
А поспать стоило. Вот, уже такое с недосыпа мерещиться, с ума сойти!
Движется к нему белая фигура. Откуда она только взялась? Неужели он задремал на посту, стоя? Или сейчас спит и видит сон? Как-то Налия рассказывала, что в их мире, некоторые верят, что мертвые иногда возвращаются назад и ходят среди людей, в образе бесплотных созданий. Привидения, кажется так, они назывались. Вот, очень похоже на такое привидение. Фигура ступает плавно, легкими быстрыми шагами приближается к нему.
И в этот момент у него пищит рация на поясе.
− На нашей точке − почти все отделение сьюммерии, что у тебя?
− У меня… − потерянно произносит он, не отрывая глаза от «привидения».
− Залвин, очнись, кретин! − орут ему в ухо.
А тут еще и привидение неожиданно подает голос! В рассказах Налии, духи обычно завывали или разговаривали «замогильным шепотом». А вот это неожиданно вполне себе звонким, человеческим голосом потребовало:
− Слышь, ты! Брось трубку, сейчас же!
− На… мою точку еще не прибыли, − заикаясь, отвечает он.
− Не спи! Как только прибудут, сообщи нашим! − связь отключается.
А дерзкое привидение подходит ближе, и он, наконец, может разглядеть его как следует. Это − девушка невероятной красоты. Вообще-то, в Сьюме никто никогда не раздумывал, кто − красивый, а кто нет, у них скорее под «красотой» понималось физическое здоровье, сила. Эта же девушка выглядела скорее хрупкой, как Зелвитт, и все же она была красивой, нет, даже прекрасной. Он как завороженный смотрел, как она подходит все ближе.
− Слышь, ты! − повторяет она, явно чем-то недовольная.
Какие у нее глаза. А волосы, вот почему все девушки в Сьюме ходят, в лучшем случае, с коротким пучком на затылке? Но глаза!
− Я к тебе обращаюсь, ты, хрен в форме, − она уже подошла к нему вплотную и вполне ощутимо ткнула в бок кулаком. Тут он разглядел, что на поясе у девушки болтается меч, наподобие тех, что он видел в музее Истории. Что это вообще за явление такое?
Она ухватилась за рукоять этого самого меча, потянула его на себя, но тот не вынимался. Ругнувшись, девушка ухватила Залвина за куртку.
− Ты немой что ли? А ну живо отвечай, где мои бабы?!
− Твои… кто? Бабы? − выдавливает он.
Про то, что у него собственное ружье висит за спиной он, конечно же, забыл. И вообще забыл про все на свете.
Девушка негодует. Снова дергает свой меч из ножен, все так же безуспешно.
И в этот момент улица освещается фарами сьюмменсовского автобуса.
− Я еще вернусь! Я тебя запомню, ты в очках! − воскликнуло его явление и помчалось прочь в темноту. Вот и нет ее. А Залвин так и стоит посреди улицы с глупым видом.
В себя он приходит, только когда один из пробегающих мимо сьюмменсов обращается к нему.
− Ты, из верхнего отряда! Что ты тут делаешь?
И он, как ни странно, он моментом собирается.
− Я живу здесь недалеко, услышал о происходящем и решил, что мой долг…
− Так не стой столбом! − мужчина побежал дальше, забыв про него.
Залвин быстро считает людей выскочивших из автобуса. Когда все они отдаляются на приличное расстояние, он включает рацию.
− Человек сорок, почти все… Второе отделение уехало с Роззен. Но в Центре еще должна оставаться охрана.
− Свяжись с Залн, пусть они едут к текстильной фабрике, слышишь? Там сейчас вообще никого нет, − слышит он в трубке голос одной из двойняшек. Мы у Центра, уже переоделись… Пусть отсюда тоже вышлют хотя бы часть народу…
И вскоре еще один автобус с мигалкой мчится по городу. Такое в Сьюме происходит первый раз. Неслыханный акт вандализма, целых три случая за ночь! Вскоре к сьюмменсам присоединяется молодежь из верхнего отряда. Они негодуют, как такое могло произойти в их городе? Все они полны праведного гнева, и готовы порвать в клочья преступников, как только они их найдут. Вот только те как будто бы улетели или провалились сквозь землю.
***
Зи-Эл закончил прикручивать номер обратно к машине. Прилепил он на место и стикер − красную букву ∫ на синем фоне, знак верхнего отряда.
− Готовы? − спросил он у девушек на заднем сидении.
Налия сцепила пальцы в замок, что-то пробормотала, и, наконец, кивнула.
Почему-то его не покидало тревожное чувство. Предвестие скорой беды.
Предчувствие, предвестие… Прежний Зи-Эл бы посмеялся над собой за такие слова. Он же не из тех, кто верит астрологам? Тому самому ордену безмозглых идиотов, которые почему-то обладают столь большим влиянием? Тем, кому они обязаны этим правилам в именах для каждого поколения? Вот эти самые астрологи просто обожают рассуждать о всяких там предвестиях. А народ им верит. Хотя чему тут удивляться − это они, верхний отряд, сотрудники Центра, ученые − интеллектуальная элита, а простым людям надо дать то, во что они бы верили, и не мешались под ногами. Астрологи в этом плане были очень полезны.
Но Зилу всегда казалось смехотворным, что кто-то верит, что сочетание букв в имени и года рождения, что лунные фазы и положение планет может влиять на жизнь человека. Так же как ему казались страшно нелепыми все эти «предчувствия».
Вот только они у него действительно были.
И каждый раз они оказывались верными.
− Кто? − высовывается из своей будки дежурный. Он один, к счастью.
− Мы стажеры, из верхнего отряда − отвечает Золлан. − Мы договорились, что подъедем пораньше.
Мужчина придирчиво разглядывает их, светит фонарем в окна, но все-таки ворота открывает. Налии кажется, что расцепи сейчас она пальцы, случится непоправимое.
− Что, все трое − стажеры? − недоверчиво интересуется дежурный.
− Нет, я просто их подвез, − отвечает Зи-Эл, и смотрит по сторонам. Так, вроде никто за ними не наблюдает…
− Тут не положено находиться посторонним, − мужчина вылезает из будки и недовольно смотрит на них.
− Конечно, − спокойно соглашается Зил, подойдя к нему вплотную.
Шприц со снотворным был у него наготове. Дежурный оседает.
− Давайте, − говорит он Налии и Золлан, волоча его тело в машину. − Сделайте все как можно быстрее.
Он торопливо снимает с дежурного форму и надевает на себя. Оценивает обстановку. Ворота открыты, мотор работает, они готовы в любой момент отправиться. Вот только даже если это у них получиться, что они будут делать дальше? Их будут искать все , в старый штаб будет уже не вернуться − кто-нибудь наверняка засветиться, кого-нибудь узнают. Уж его-то точно.
Он продолжает осматриваться по сторонам. Золлан и Налия идут к рву-бассейну. В нем виднеется всего несколько голов.
Из-за этого рва, местность вокруг центра сильно заболоченна. Каждый шаг отдается противным чавканьем. Вокруг − множество мелких лужиц и камыши.
И тут, его словно бы поражает громом.
В одной из таких лужиц камыши растут не совсем так, как обычно. Если присмотреться, они образуют несколько сфер, соприкасающихся друг с другом, в середине − крупная сфера, затем все меньше и меньше. Если не знаешь что это, то ты, скорей всего не заметишь ничего такого. Но если знаешь…
Честно говоря, Зи-Эл удивлен, что никто до него не заметил. Да, явление это крайне редкое, и сотрудники Центра обычно слишком заняты, чтобы смотреть по сторонам, но все же.
Галактическая дымка. Так называемый, природный портал. Немногим доводилось его увидеть. Он появляется там, где находиться забытая местность прямо посреди эпицентра жизни. Вот взять, например, общественный парк, где каждый день гуляют сотни людей. И имеется там какой-нибудь затаенный уголок, куда никто не ходит, какое-нибудь заросшее крапивой пространство на самой окраине, какая-нибудь едва различимая тропинка, по которой давно никто не ходит, так, как ведет она в никуда. Именно там и появляется галактическая дымка. Растения, камни, или просто трещины в почве образуют причудливый узор из полусфер. Люди редко суются в места с галактической дымкой, а если их нога наступит туда, − дымка исчезнет. Другое дело, если туда попадет странник.
Если он не знает о своей природе, его будет долго носить между мирами. Он может затеряться насовсем в меж пространстве. Но если он понимает, что делает, дымка может отправить его, куда он пожелает.
Зи-Эл чуть приободряется. По крайней мере, он должен успеть толкнуть ее в эту самую дымку. И мимоходом объяснить, в чем дело. Даже вместе с ее подругой, если у них получится ее вытащить. Хотя бы эту он должен успеть спасти.
Пусть вернется в свой мир, и там и дальше рисует своих медуз. Пусть поет свои песни и пьет. А он? А что он, пока его не схватили, он постарается убить как можно больше врачей, санитаров − почти все они работали в Центре, когда тут была Зелвитт. Почти все они виновны в ее смерти, а те, кто нет, все равно они ничем не лучше.
Он не видит, что над этой галактической дымкой парит мальчик в форме среднеотрядца. Не современной, такой, которая была в ходу сорок лет назад. На вид − моложе своих лет. И со странными глазами − пугающими, невероятного сине-зеленого оттенка.
− Ну что же, молодец, отличник! − усмехается он. − Немногие даже в верхнем отряде слышали о галактической дымке…
***
− То есть что тут в северо-западном округе происходит, ты нам рассказать не можешь, − качает головой мужчина средних лет, с уже начинающей седеть, бородой. − Почему верхний отряд бродит ночью по городу в вывернутой наизнанку форме и портит общественные здания?
− Откуда мне знать? Нашли тоже разведчика… Я попытался расспросить одного из них…
Парень, который до этого стоял у стены, сжимая ружье, с рожей кирпичом, вдруг расхохотался, и этот визгливый, несколько придурковатый смех совершенно не вязался с его грубо выструганной физиономией, с его массивной фигурой. Он и смеялся-то раньше крайне редко, смех для него был делом непривычным. Но вот с тех пор как к ним пришел этот новый рекрут… Интересно, все странники такие?
− Ой, не могу! Ха-ха! «Где мои бабы?» А тот стоит как пень! Ой, не могу…
− Очень умно, − качает головой мужчина. − Подойти к вооруженному верхнеотрядцу со своим нелепым ножом…
Его собеседница − молодая, красивая блондинка, скрестила руки на груди.
− Это был эффект внезапности! И мне надоело, что мы тут говорим, говорим, теряем время, а мои друзья…
Но ее обрывают: в дверь влетает усатый саат-хо весь перемазанный в глине.
− Хайтиши аласан сата зен-Сьюме! − докладывает он.
Блондинка не понимает ни слова (не у всех странников есть склонность к языкам, и если в мире, куда они попали, есть несколько наречий, большинству удается разучить лишь одно) но кивает головой, соглашаясь:
− Да вот именно! И я тоже говорю: пора перебить тут всех в этом вашем Сьюме!
− Спасибо, Сантарро, − говорит мужчина парню из саат-хо.
− Ой не могу! − снова смеется парень у стены. − Они тут такие придурки, местный верхний отряд-то. В Центр ломанулись, ну надо же!
− Тем не менее, − серьезно возражает мужчина. − У нас с ними одна цель. И у них бы может даже получилось проникнуть в Центр, но они не знают что Роззен уже возвращается. Наша провокация провалилась.
− Ну и кто тут тогда придурки? Ваша же провокация провалилась, − встревает блондинка. Ей не нравится этот вечно ржущий парень, и еще больше не нравится то, что они так много обсуждают совершенно не имеющие отношения к делу вещи. Вот, например, можно ли доверять местному верхнему отряду, ведь до завтрашнего утра, небось, будут думать, что делать с новостью, что принес им Сантарро.
− Леди… − нетерпеливо говорит бородатый.
− «Леди» я только для близких друзей, − с достоинством отвечает блондинка. − Я видел, в своем видении что среди тех кто оказался на нашей стороне были эти ваши… верхнеотрядцы…Так что, может быть, не будем терять время и просто поможем им?
− В видении! − снова хохочет парень у стены. − Тебя к бы к астрологам, сказки рассказывать.
− Слушай, ты, жираф-укурок! Если бы ты был странником или обладал хоть малейшей долей воображения… Существует множество миров, и они все не похожи на то что ты видел в своей жалкой жизни! Там сомы бегают по суше и жрут людей, там, блин, батоны на елках растут! И видения − такая же реальная штука, как твой крошечный ограниченный мозг.
«Жираф-укурок» стоит и обтекает, пытаясь найти смысл или хотя бы что-нибудь понятное в этом потоке слов, что на него вывалили. Мужчина с седеющей бородой вздыхает: они давно хотели привлечь в свое движение кого-нибудь из странников, но кто же знал что они такие… Интересно, а все они настолько с приветом?
Перед его глазами возникает лицо с чуть печальными серыми глазами. Девушка чуть укоризненно качает головой.
Она права, какая разница.
− Мы поможем им, − решает он.
− А ты псих на воле, − обиженно отвечает «жираф-укурок», наконец переваривший оскорбление. − И вообще… у нас даже девки так не ходят.
Новый рекрут выразительно смотрит на него, но решает не опускаться до ответа. Лишь дергает плечом и отворачивается.
***
− Золлан, ты тут? Ответь мне! Уезжайте оттуда, немедленно! − в отчаянии говорит Залн в рацию. Но связь молчит.